на помощь, я убедилась, что у меня это не получится. Ладонь плотно зажимала рот, вторая рука умело пресекала попытки освободиться. Порой недооценка противника приводит к весьма печальным последствиям, но кто мог знать, что это тип просто опасен? Действовал Боря грубо и без церемоний, у меня наверняка останутся синяки. Мысль о синяках пронеслась стремительно и исчезла, я удвоила свои усилия, стараясь освободиться из цепких лап, не взирая на возможные травмы.
— Ну что ты какая неугомонная, ну почему бы тебе не расслабиться?
Если у меня получится, то я по волоску выдерну ему бороду! Не дождется, я не намерена сдаваться. Укусить руку, зажимающую мой рот, не выходило, вырваться я пока не могла. Борис уже затащил меня в проём здания, и пока у меня не появилось ни единого шанса на спасение. Сильный, грубый, знающий, как сделать больно. Я пока о боли не думала, полностью сосредоточившись на сопротивлении.
Едва мы оказались в здании, под прикрытием бетонных стен, как москвич сменил тактику, рванув мою рубашку так, что полетели пуговицы. Воспользовавшись тем, что мужчина на мгновение ослабил хватку, я немедленно заорала. Хлесткий удар ладонью заставил меня поперхнуться, из разбитого носа потекла кровь. А что если он решил меня просто убить? Мысль заставила меня оцепенеть, я даже забыла, что следует звать на помощь.
— Мне кажется, что ты погорячилась, отказывая мне столь бесцеремонно, конечно, ты об этом уже пожалела, готова принести извинения, но мне все равно придется тебя трахнуть.
Мысль о том, что меня собираются изнасиловать, придала сил.
— Помогитееее!!! Помогитееее!!!
Самой мне не справиться, оставалось рассчитывать, что добрые люди спасут меня от этого ублюдка.
Повторный удар, на сей раз кулаком, бросил меня прямо на бетонный пол, что-то острое воткнулось в ногу, я задохнулось от боли, прекратив орать. Борис действовал стремительно, он поднял меня на ноги, прижимая к себе, лапая руками. И снова прихватил ладонью мое лицо, не давая звать на помощь.
— Ну и чего ты добиваешься, красотка? Сейчас тебе будет больно, очень больно. Я могу сломать твою руку, например. Просто дай мне и все закончится. Я добиваюсь своего всегда, ты просто не в курсе.
Я снова попыталась вырваться, но вяло, не веря в успех. Закрыв глаза, чтобы не видеть ненавистную рожу, я все равно продолжала упрямо сопротивляться, чувствуя его руку у себя на груди. И внезапно раздался звон стекла, руки разжались, а я ощутила, что обрела свободу. Рванувшись подальше от своего обидчика, я машинально запахнула рубашку и оглянулась. Рядом с безвольно осевшим телом Бориса стояла старая бабуля, держа в руке горлышко от разбитой бутылки.
— Ты цела? — деловито поинтересовалась бабка, не выпуская импровизированного оружия и глядя на москвича. — Хорошо, что я тут оказалась. Муж, отвергнутый любовник, посторонний?
— Посторонний, я бы такого мужа давно убила.
— Тебе в больницу надо, хотя бы стекло вынуть, раны обработать.
Я посмотрела на ногу, которая сейчас болела. Там торчало стекло, джинсы уже напитались кровью. Машинально нагнувшись, я вытянула осколок, прижала пальцами рану прямо через брючину.
— Полицию будешь вызывать?
Борис пока не шевелился. Я замотала головой, мне просто хотелось домой, подальше от этого ужасного человека. Наверное, шоковое состоянии не давало мне правильно мыслить, но я сейчас просто хотела оказаться дома, подальше от этого ублюдка.
— Тогда я проведу проверку его карманов, готова поделить с тобой все, что найду.
Я повторно помотала головой, отступая к проему в стене, ведущему на свободу. Бабуля склонилась над мужчиной и принялась обшаривать его карманы. Достала кошелек, ловко выдернула из него деньги, банковскую карточку покрутила в руках и просто отбросила. Купюры засунула в свой карман, мелочь тоже вытряхнула и убрала.
— Трофей, боевой, заслуженный.
Бабуля забрала телефон, после чего шустро засеменила на выход.
— Шевелится начинает, в себя приходит. Уходим, красна девица, не стоит тут задерживаться.
— Он ведь на меня подумает.
— Я тебе свой адрес дам, если что— то выступлю свидетелем. Все расскажу, как было. Ну а то, что у него пропали деньги, так это не наших рук дело, мало ли кто тут крутится, мало ли, сколько человек тут пролежал. Но не уговаривай, деньги и телефон останутся у меня.
Бабка вытянула меня на улицу, окинула взглядом.
— Нет, все же надо тебе в больничку, давай скорую вызовем.
Нога болела, кровь продолжала идти.
— А вы далеко живете?
— Два дома отсюда.
— Умыться мне дадите?
— Я тебе еще свитер выдам.
— Так не холодно ведь.
— Просто ты себя не видишь со стороны, милочка. Свитер не для тепла, он для того, чтобы скрыть твою разорванную рубашку.
Через пять минут я умылась, критически осмотрев опухшее лицо. Потом, чуть подумав, вызвала такси. Решила, что все же следует показаться медикам. Водитель отвез меня в травмпункт, где меня ждал очередной сюрприз. На входе я столкнулась с Викой, которая прихрамывала. Мы застыли друг перед другом, раскрыв рты. Если свое появление тут я легко могла объяснить, то вообще не понимала, как в травмпункте оказалась Виктория.
— Какая встреча, подруга.
Я помнилась первой.
— Марла, что с тобой?
Я и сама понимала, что выгляжу паршиво. Всего ведь два удара, но некоторые мужчины умеют вложить в удары силу, помноженную на ненависть. Поэтому вопрос подруги выглядел закономерным.
— Неудачно упала, такой вариант пока тебя устроит?
— Нет, не устроит. Ты иди, я ж вижу, как тебе плохо. Посижу тут, подожду, все равно везде опоздала.
— Хорошо, жди.
Мне перевязали ногу, сделали укол от столбняка, задавали вопросы, понимая, что я могла пострадать от насилия. Но я стойко придерживалась выдуманной версии. На улице меня испугала собака, и я просто так упала неудачно.
— Вы точно не хотите заявить в полицию? Все же собаки без поводка и намордника не должны гулять.
Врач предпринял последнюю попытку добиться от меня правды.
— Сама виновата, — буркнула я, не поднимая глаз. — Спасибо вам.
Мне велели пить таблетки, при ухудшении состояния вызывать скорую.
— У тебя длинная история, Вика? Давай с тебя начнем.
— Да что начинать? Шла, никого не трогала, говорила по телефону, на пешеходнике на меня наехала машина. Ушиб бедра, жить буду. Дядька водитель настаивал на том, что надо в больницу, уверял, что лечение оплатит, пребывал в шоке, суетился и искренне переживал. Сошлись на том, что он меня в травму доставит, ГАИ оповещать не стали. У него такая херь впереди из труб, внедорожнику ничего не сделалось. Он мне дал телефон, десять тысяч сунул, сказал, что я могу звонить, если понадобится лечение. Да, ждал тут сидел, за
